Материнское сердце

Анна Васильевна Рей в Синегорском человек известный и уважаемый. Еще бы: имя ее когда-то гремело не только по всему району, но и в Саратове на мероприятиях, где чествовали передовиков области, она не раз бывала. Доярка-трехтысячница – такой рубеж далеко не каждой покорялся. Да и награды сами за себя говорят: две медали “За доблестный труд”, орден “Знак Почета”. А уж Грамот – не счесть. Заслуги, конечно, немалые, но это лишь часть жизни этой скромной трудолюбивой женщины, у которой большое, доброе, любящее сердце. Сердце матери.

Судьба не слишком была к ней благосклонна. Так случилось, что с трехлетним сынишкой на руках ей пришлось переехать с цветущей Украины в наш степной край, где в Озерском жил брат. А на кого еще, кроме самых близких людей, можно рассчитывать в трудную минуту. Быть обузой брату, у которого своя семья, Анна не хотела, а потому сразу же пошла работать дояркой, отдав в общей сложности совхозной ферме двадцать два года. Труд этот неимоверно тяжелый, и, кажется, совсем неблагодарный. А от кого ее ждать? От коров? Хотя как сказать. Скотина, она тоже на заботу отзывчива. А заботиться она умела, всю душу в работу вкладывала.

Постепенно жизнь входила в колею. Муж Евгений был ей под стать – работящий, спокойный, понимающий, умеющий погасить любую надвигающуюся ссору. Может, поэтому и жили хорошо. Сын подрастал, окруженный любовью родителей. Неплохие заработки давали семье возможность окружать себя достатком. И так бы, наверное, все шло, если бы однажды Анна не поехала в Балашинскую больницу проведать заболевшую подругу. По больничному коридору пробежала маленькая девчушка. Сердце Анны сжалось в болезненный комок: малышка была такая грязная, неухоженная, неимоверно худенькая, под глазами темные круги, бескровные губы, а сквозь почти прозрачную кожу просвечивали даже самые мелкие сосудики, и от всего этого девочка казалась похожей на заморенного синего цыпленка.

-Да как же можно так запустить ребенка, совсем дохленькая, – с деревенской прямотой сказала подруге Анна.

– Брошенная, – ответила та. – Хочешь, забери себе.

– У меня сын есть.

Жалость к изможденному ребенку просто разрывала душу. Но что она могла? Разве что угостить конфетами да печеньем. Анна наклонилась к девочке с гостинцами в руке и наткнулась взглядом на ее взгляд, в котором одновременно прочла и боль, и недетскую грусть, и теплившуюся надежду. Этот взгляд выворачивал наизнанку всю душу. И вдруг тонкие детские ручонки обвились вокруг шеи.

– Мама!!!

Анна возвращалась домой совершенно подавленная. Невыразимо щемящее чувство сдавливало грудь, терзало так, будто в том, что она видела, была и ее личная вина. Тщетно пыталась отвлечься от своих впечатлений: о чем бы она ни думала, а все одно в ушах все еще слышался слабый детский голосок: “Мама!!!”.

Близкие сразу заметили, что с Анной что-то не так. А услышав ее рассказ, шестнадцатилетний Игорь с юношеским нетерпением, но какой-то взрослой решительностью сказал:

– Как это можно? Почему она такая худая и грязная? Почему за ней не смотрят? Давайте ее возьмем.

Отец тоже поддержал сына, и вскоре в семье Рей появилась приемная дочка. Смотреть на нее без слез было просто невозможно. В свои полтора года Галя, – так назвала девочку бросившая ее мать, – весила всего пять килограммов. Изголодавшаяся, она первое время не могла насытиться, видно, исходя из своего маленького жизненного опыта боялась, что эта сытная вкусная еда снова исчезнет из ее жизни. Глядя на нее, соседи плакали. А некоторые отговаривали: “Зачем тебе такая обуза? Отдай ее назад”. Но отдать для Анны Васильевны было все равно, что предать. Причем, уже во второй раз. Первый раз ее предала родная мать. Хотя, какая она мать? Разве родить ребенка и стать матерью – это одно и то же? Конечно, нет. Это все равно, что сказать: купить пианино и стать пианистом – одно и то же. Материнство – должность пожизненная. И неважно, что ты не носила ребенка девять месяцев под сердцем. Главное, всю жизнь носить его в своем любящем сердце.

Девочку приласкали, обогрели, накормили. Дали новое имя, чтобы ее ничего не связывало с прошлым, – Танечка. И только-только робким ростком потянулась она к нормальной жизни – вновь беда: ослабленный иммунитет и подорванное с первых дней жизни здоровье сделали свое дело: Таня заболела сыпным тифом. Последствия были ужасными: парализовало всю правую сторону, девочка перестала ходить. И вновь “сердобольные” советы: сдайте назад, не мучайтесь. “Разве я сдам, – отвечала им Анна? – Сердце разорвется”. Да и муж прикипел душой к приемной дочери, любил ничуть не меньше сына. А Игорь и вовсе первым помощником был: и стирал, и готовил, во всем поддерживал мать. Так все вместе поднимали Танюшку на ноги в самом прямом смысле: учили ходить, сидеть. И только в семь лет Таня окончательно выздоровела.

Сегодня у нее самой растут двое детей. Данилка хорошо учится, радует маму и бабушку хорошими отметками. Любит рисовать. Маленькая Соня ходит в детский садик. Двое детей и у Игоря. Вместе с супругой он работает в школе, летом подрабатывает у фермеров. Брат и сестра очень дружны между собой, оба любят свою маму и с большой благодарностью вспоминают отца, которого уже нет.

Анна Васильевна охотно помогает растить внуков. А иногда нет-нет, и задумается: как бы сложилась ее жизнь, если бы однажды в ней не появилась та самая брошенная девчушка? И так хочется ответить на этот вопрос другим вопросом: а что стало бы с той самой худенькой до синевы девочкой, если бы не доброе сердце Анны Васильевны? Материнское сердце.

Светлана КУЛИБАБИНА